Следующим утром всё продолжилось. В ответ на выступление МВД заявление делал уже представитель ФСБ, чтобы как-то отбрыкаться от переброшенной в их сторону горячей эстафетной палочки. Он растолковал, что пока нет оснований говорить о недоработке с их стороны. Никакие политические цели теракта никак обозначены не были, ответственность за него не взяла никакая группа – известная или новая. Более того, по собранным фрагментам взрывного устройства удалось установить, что оно было изготовлено кустарно, из скороварки – что для террористических организаций нетипично. Это значит, что действовать вполне мог маньяк-одиночка – а вычислить такого заранее посредством агентурной работы и других методов спецслужб не представляется возможным. Что касается поимки террористов или террориста – если он был один – вернее затруднённости этой поимки из-за отсутствия необходимого видеоматериала – то ФСБ не распоряжается системой плотного видеонаблюдения, эта система находится в полном ведении Рулёжной Инспекции. Соответственно, им и следует задавать вопросы, почему нужный видеоматериал не был сохранён. Что до ФСБ, то несмотря на отсутствие нужного видеоматериала они сделают всё возможное, чтобы найти виновников и привлечь их к ответственности.
После такого паса ФСБ оправдываться пришлось уже Рулёжной Инспекции, родной конторе Сущёва. От них тоже выступил пресс-секретарь. Он резонно объяснил, что их ведомство не специализируется на противодействии классическому терроризму, а занимается борьбой с противоправными действиями в сфере руления. Именно для этого система плотного видеонаблюдения и создавалась. И заложенные особенности её функционирования обусловлены данной целью. И до сих пор система со своей задачей отлично справлялась. Упрекать же её в том, что она не справилась с задачей, для которой и не предназначена, не слишком разумно. Ведомство не видит за собой никакой вины. Однако, принимая во внимание тяжесть произошедшего, готово оказывать всестороннюю поддержку МВД и ФСБ, чтобы те смогли скорее найти и поймать преступников, а также чтобы не допустить повторения подобных случаев в будущем.
После обеда Сущёв списался с Себастьяном:
– Привет.
– Привет.
– Под счастьем сейчас?
– Не. Алёна боится, а без неё ходить не хочу.
– Надо поговорить. Это важно. Можем сегодня встретиться?
– После работы легко.
Встречу Сущёв назначил на выходе со станции метро «Беговая» – чтобы недалеко от центра, но поблизости не было бирж. Время было оживлённое, тут и там сновали люди, рядом шумело Хорошёвское шоссе. Небо уже совсем почернело – а вернее, сделалось тёмно-сизым, каким оно в Москве всегда становится ночью вместо чёрного – но уличное освещение делало темноту почти незаметной.
– Здарова, – Сущёв протянул руку.
– Салют, – ответил Себастьян, сдерживая приязненную улыбку, и пожимая Сущёву запястье.
– Не под счастьем?
– Нет, говорю же, Алёна боится.
– Ага. Скажи мне, Слав, что ты думаешь про повышение НДС?
Себастьян изобразил на лице выражение досадливого недоумения – мол, какой смысл опять обсуждать уже обсуждённое, открыл было рот, чтобы повторить то, что объяснял ранее – вдруг лицо его как будто споткнулось и на мгновение застыло, он вперился ошарашенным и растерянным взглядом в глаза Сущёва, медленно закрывая рот обратно. Сущёв ждал ответа.
– Бляяя… – наконец выразил Себастьян свою эмоцию. Выдержал паузу и добавил: – Какого хрена?!
– Это всё из-за счастья, Слав.
– Как это? – отозвался Себастьян только через несколько секунд, за которые пытался понять, но не слишком-то преуспел.
– В счастье любовь к начальству. Для этого его и сделали.
Себастьян опять уставился на Сущёва, выражая лицом интенсивную работу мысли. Более-менее переварив услышанное, он наконец изрёк:
– Пиздец… – вообще-то он старался не материться, но сейчас другого слова не находилось.
– Он самый, – пессимистично подтвердил Сущёв.
– И что теперь делать?
– Не знаю. Можно попробовать всем рассказать. Пока народ боится и на биржу не ходит, должны поверить. В новостях писали, что посещаемость бирж упала на четверть. Мало, конечно, но всё-таки… И времени мало. Через пару дней все всё забудут. И тогда уже будет бесполезно. Под счастьем не поверят точно.
– Только не говори, что это сделал ты, – озарило Себастьяна.
– Ладно, не скажу.
– Я так и знал! – пробасил Себастьян и восхищённо хлопнул Сущёва могучей дланью в плечо, так что тот едва устоял на ногах. – Кто ещё мог!
– Тише ты! – зашипел Сущёв, – Не хватало мне из-за тебя на пожизненное присесть.
– Извини, – быстро извинился Себастьян. – И как?
– Поэтому я тебя и позвал. Нужна твоя помощь. Надо раскидать призыв по соцсетям. Я в этом швах, а ты дока. Сделай, как ты умеешь.
– Не вопрос, я сделаю. Ты главное текст нужный напиши – я не силён.
– Уже написал. Сейчас приеду домой и скину. И ты тоже постарайся как можно скорее. Сейчас от этого всё зависит. Или ничего… – добавил он скептическую фразу с грустной усмешкой. – И вот ещё что… Держись подальше от бирж. И Алёне скажи.
– Да уж понятно скажу. Слушай…
– Слушаю.
– А если бы я ходил?
– Тогда пришлось бы пробовать самому, – правильно понял Сущёв, что Себастьян имел в виду биржу. – Но, признаться, я очень надеялся на Алёну.
– Стратег хренов! – Себастьяна одновременно уязвило и восхитило, что его так предсказали и этим воспользовались.
– Стратег… – мрачно хмыкнул Сущёв. – Битву мы пока не выиграли. И, боюсь, шансов у нас немного.