– Опять у меня из-за тебя головомойка, – бурчал Сергей Иванович Чернодворов, насупленно глядя на Сущёва. Начальник управления был Сущёву ровесником, просто пришёл в контору раньше – вот и стал начальником. Обычная история.
– Теперь что ещё? – Сущёв изобразил недоумение, хотя не сомневался, о чём пойдёт речь.
– А то ты сам не знаешь. Осуществил задержание с гражданским оружием, находясь не при исполнении, – Чернодворов протянул распечатанную копию рапорта.
– Имел основания. Камеры подтверждают. Что тебе ещё?
– Но не так же!
– Опять вы со своим крючкотворством! Какая разница. Дело должно делаться. И я его сделал. Разве так важно, как?
– Слушай, радивость твою я ценю и всегда ценил. Но во всём же должна быть мера.
– А где я переборщил? Всё сделал чинно-благородно, никто не пострадал. За это хвалить надо, а не песочить.
– Но ты был не при исполнении. И ещё пистолет. Ты понимаешь, что это тянет на хулиганство с использованием оружия?
– Минуточку! Признаки преступления были налицо. Или НА лице, если угодно. Если я увижу, находясь не при исполнении, как кто-то кого-то режет ножом, и пресеку противоправные действия, воспользовавшись личным оружием – это тоже будет хулиганство? Нет, это называется гражданская ответственность.
– Так в том и дело, что пострадавшего нет.
– Да наверное! Ты бы видел этого типчика. Аж лоснился от наглости. Счастье он дарил, сука. Что бы это значило ещё? Ты не знаешь?
– Понятия не имею.
– Так я бишь о чём… Что пострадавший вам неизвестен, не значит, что его нет.
– Но до тех пор это считается превышением полномочий и вообще самоуправством.
– Тьфу. Серёг, брось этот казённый тон. Ты же сам знаешь, что я прав.
– Знаю конечно. Что говорить! Но я тебе и не свою точку зрения излагаю, а их, – он многозначительно указал глазами наверх. – Я тебя отмазываю, как могу. Но боюсь, что однажды может не получиться.
– Слушай, по-моему, это маразм – что преступлением считается только руление, а влезание без руления – нет. Я об этом уже думал сколько раз. Вот смотри: сейчас рулить умеют все. Все да не все – а только все взрослые. Когда руление запретили – ну, без контракта запретили – люди это делать перестали. И новых не активируют. Я имею в виду совсем малых детей, которые родились после. У меня самого сейчас сын растёт. Он рулить не умеет. И не научится – пока в него кто-то не влезет. Так и зачем создавать почву, плодить соблазны? Теоретически через несколько поколений руление можно было бы вывести. И то, против чего мы сейчас боремся, стало бы неактуальным. Как говорится, «нет негров – нет расизма». Понимаешь, о чём я? Имеет смысл эту штуку запретить полностью.
– Ну это уж слишком. Руление запретить, влезание запретить. Этак и топоры следует запретить – потому что ими можно убивать людей и они рождают такой соблазн. А ими, вообще-то, дрова рубят.
– Я с тобой согласен. Сам к разным запрещательствам всегда относился негативно. А то бывает такая мания у некоторых – у властей особенно: это запретить, то запретить. Просто даже на всякий случай – как бы чего не вышло. Тьфу. Я ж это всё понимаю… Но в данном случае… Не знаю… Может, насмотрелся на то, что было, к чему всё это руление привело, и мне хватило.
– Слушай, но ведь всё равно же в итоге стало лучше. Ты не можешь с этим спорить.
– Не могу, да. Лучше стало, действительно. Хотя действительно ли НАСТОЛЬКО лучше? Погляди: президентом у нас всё тот же пахан. Вот тебе и лучше.
– Да ладно тебе! Скоро уж выборы. Вот и выберем. И не будет больше пахана. Эка важность. Чё он тебе так дался? Ну согласись, в целом-то от руления пользы пока случилось больше, чем вреда.
– Расскажи это неграм в Африке, – Сущёв раскатисто расхохотался. Чернодворов попытался удержаться, но не сумел и тоже прыснул.
– Ладно, – произнёс он, отсмеявшись, – Я тебе сказал – ты меня услышал. Мне было велено сделать тебе выговор – будем считать, что он сделан. А ты будь аккуратнее. Не каждый раз я смогу тебя отмазать. Имей это, пожалуйста, в виду.
– Хорошо, я принял к сведению.
– Тогда будем считать этот кейс закрытым.