Инна как провидела. А может и правда ей везло на мерзость человеческую, как выразился Лёша.
Она чувствовала себя какой-то мизерной. Он спасал мир, а она даже не могла ему помочь. Просто присутствовала рядом, а он с ней нянчился. Вот хоть в субботу на Кутузовском – объект был её, а делать всё пришлось Лёше. Да, она благодаря этому многому научилась – или по крайней мере чувствовала, что теперь умеет – но пока эти умения никак не применяла.
И вчера ещё его расстроила своим детским упрямством. Не хватило ума вовремя остановиться, а ведь он дал понять ясно. Ещё и момент подгадала как нельзя кстати. Лёша и так вчера встречал её с работы какой-то понурый, так надо было ещё добавить. Да, потом помирились, но кошки на душе всё-таки ещё поскрёбывали. А ведь ей так хотелось, чтобы он ей гордился. Или по крайней мере порадовался её успехам.
И сейчас случай представлялся.
На обеде она поехала встретиться с подружкой – нужно было взять у неё учебник по испанскому, да и просто давно не виделись. Встретиться договорились сразу в кафешке, в которой Инне уже доводилось бывать раньше. Бизнес-ланчи здесь предлагали недорогие и для своей цены довольно вкусные и сытные. От неё в паре станций метро, потом ещё идти минут семь. И не успела она подняться, как сразу почувствовала. Объект двигался в её направлении – судя по скорости, пешком. И по земле.
Инна чуть не вприпрыжку устремилась навстречу, забыв про обед. Это было двое полицейских со звёздочками на погонах – один из них объект. Ментов было можно – Лёша тогда подтвердил. И КПД можно было повысить замечательно. Во-первых, второй мент. А во-вторых, сотню метров назад копошилась с лопатами бригада гастарбайтеров. В Москве – особенно в центре – и правда всё время что-то перекладывали и переделывали. Она была уверена, что всё получится. Медлить было нельзя.
Когда двое полицейских поравнялись с гастарбайтерами, один из них приотстал от товарища и расстегнул кобуру. Предохранитель, затвор, бах, бах, бах! Первый выстрел пришёлся переднему полицейскому в затылок, два других – в головы гастарбайтеров. Остальные гастарбайтеры всполошились и дали дёру. Бах-бах-бах-бах-бах!
Один из беглецов рухнул и не шевелился, другой свалился, но вскочил и, скрючившись, пытался бежать дальше, хотя получалось у него теперь много хуже. Прочие бежали. Нужно было продолжать огонь, но пистолет больше стрелять не желал! Только тут Инна догадалась, что произошло: кончились патроны. Сколько раз она видела такое в фильмах, а сейчас совсем забыла. Не зря Лёша считал выстрелы. Неужели она настреляла так много?! Ситуация рисовалась скверная. Активированного объекта надо было устранить, но теперь было нечем. Она представила, как расстроится Лёша. Может быть, даже рассердится. А она так хотела его порадовать!
Бах-бах-бах! Мент, которым Инна, опешив и растерявшись, бросила управлять, сменил магазин и продолжил стрельбу. Она едва успела спохватиться. Пятый выстрел мент сделал себе в висок.
Теперь ходу отсюда. В кафешку, к подружке, учебник, обед.
* * * * * * * * * * * *
Лёша как обычно встретил её с работы. Он пытался улыбаться, но она сразу заметила, что что-то его заботило. Опять, наверное, дела шли не совсем как хотелось. Но он прочитал по её лицу и улыбнулся живее:
– У тебя, похоже, опять новости.
– А ты не знаешь?
– Откуда бы мне знать?
– Откуда все.
– Я не понимаю. Рассказывай уже.
– Нет. Сейчас придём и сам всё прочитаешь. В Интернете.
* * * * * * * * * * * *
Они пришли в квартиру и Сущёв увлечённо погрузился в Интернет. Все новости были только про это. Пятеро погибших – из них двое полицейских, включая стрелка – и три гастарбайтера. Ещё трое гастарбайтеров были ранены, один из них тяжело.
Фэйсбук бурлил, причём единства среди бурлящей публики не наблюдалось. Впрочем, и отдельные блогеры затруднялись дать однозначную оценку произошедшему: почти все находили в случившемся как минусы, так и плюсы. Труднее всего приходилось штатным патриотам режима – для них плюсов не виднелось, при этом нужно было как-то отмазывать от случившегося любимую вертикаль, а указаний от координаторов ещё не поступило.
Либералы отмечали, что в произошедшем удивительного нет решительно ничего, а удивляться следует, что такое не случилось раньше. Потому что при текущем положении дел в МВД в охранители правопорядка попадают исключительно моральные уроды. Тут они находили повод для радости – что двумя уродами стало меньше. А вот гастарбайтеров им было жалко.
Поступали с их стороны и конструктивные предложения. Оказывается, многие из них давно говорили, что полицейским давно пора перестать выдавать оружие. Что вместо него надо снабдить их тазерами, на которые давно перешёл цивилизованный мир.
Простые обыватели соглашались, что случилось, конечно, безобразие – потому что так попасть под огонь свихнувшегося стрелка мог кто угодно. Но находили, что данный случай завершился вполне благополучно и даже хорошо – потому что ментов и гастарбайтеров им жалко не было. Но делать что-то было надо – это они признавали.
Кто-то из националистов увидел в случившемся повод для оптимизма. Он говорил, что всё-таки нашёлся мент, у которого проснулась совесть. А раз так – не всё ещё потеряно. Раз проснулся один – могут и другие. Правда, черта под эту мысль подводилась хоть и романтическая, но печальная. Мол, очнувшийся от морока мент понял, что находится среди сонмища врагов – поэтому, как и положено русскому солдату, в обречённом положении нанёс врагам сколько мог урона и с честью вышел из боя, чтобы не достаться супостатам живым.
Почти со старта припомнили недавнее прошлое. Сегодняшнего стрелка называли вторым Евсюковым и последователем Евсюкова. Потом кто-то сострил про преемника – шутку подхватили, начали обсасывать и смаковать. Говорили, что Евсюков с преемником определился – пора бы и ещё кое-кому. Что какая страна, такие и преемники. Что наконец все узнали преемника, жаль, что он уже умер. Что преемник преемника видит издалека, преемник преемнику поневоле брат и прочее в таком роде.
Конечно же и у сравнения с Евсюковым сразу нашлись противники, которые заявляли, что это никакой не Евсюков, потому что Евсюков убил людей, а в данном случае ни один человек не пострадал. В общем, комментировали кто во что горазд. Но одно было несомненно: равнодушным инцидент не оставил никого.
– Ну ты и устроила фестиваль, – сказал Сущёв.
– Накажи меня.
– Да нет, за это положено не наказать, а наградить.
– Ну награди.
– А тебе от меня всё в радость: что наказание, что награда.
– Всё равно же одно и то же.
– Парадоксально, но так. Знаешь что? Я тобой горжусь.
Она ушам своим не поверила. На лучшую награду она и рассчитывать не могла.